Цитаты из главного манифеста постмодернизма в архитектуре.

УТКА И ДЕКОРИРОВАННЫЙ САРАЙ

Когда архитектурная система организации пространства, конструкция и программа искажаются и скрываются за общей символической формой. Такую разновидность зданий, превратившихся в скульптуру, мы называем «уткой»

Когда пространственная и конструктивная системы служат исключительно функции, а всё, что связано с украшением, добавляется к зданию совершенно независимо от этих систем. Это явление мы называем «декорированным сараем»

Утка — особое здание, которое является символом; декорированный сарай — стандартное укрытие, которое применяет символы. Мы утверждаем, что и та и другая разновидность архитектуры имеет право на существование: Шартрский собор — это утка (хотя также и декорированный сарай), а Палаццо Фарнезе — декорированный сарай.

Декорированный сарай в чистом виде — это некая гипотетически нейтральная форма здания-укрытия с традиционной конструктивной системой, которая хорошо согласуется с пространственными, структурными и функциональными требованиями к архитектуре, и поверх которой накладывается контрастный, а если уместно, то и противоречивый декор.

В иконографическом смысле, собор является одновременно и декорированным сараем, и уткой.

Амьенский собор — это билборд, за которым скрывается здание

Итальянское палаццо — это декорированный сарай par excellence.

ЗНАКИ И ОБРАЗЫ

Знак важнее архитектуры. Приоритет знака подтверждается и тем, как владельцы магазинов распределяют свой бюджет. Знак перед магазином — это поп-аттракцион, а само здание позади него — скромная необходимость. Архитектура здесь — это то, что дешевле. Иногда само здание становится знаком.

Мы хотим выдвинуть на первый план образ, а не процесс или форму, показав тем самым, что восприятие и производство архитектуры опираются на исторический опыт и чувственные ассоциации и что эти символические и репрезентативные элементы часто могут вступать в противоречие с формой, конструкцией и программой, к которым они привязываются в процессе проектирования здания.

Наши аргументы в пользу декорированного сарая основаны на представлении о том, что символизм играет в архитектуре существенную роль, и что модели, позаимствованные из прошлого или современной строительной практики, составляют часть исходного рабочего материала, а репликация элементов — часть рабочего метода этой архитектуры. То есть архитектура, зависящая от ассоциаций в процессе ее восприятия, также зависит от ассоциаций, возникающих в процессе ее создания.

О КОННОТАТИВНОМ И ДЕННОТАТИВНОМ

Мы позаимствовали из литературоведения такие противоположные понятия как «денотативное» и «коннотативное» (значения), решив применить их к геральдическим и физиономическим элементам в архитектуре.

Денотация указывает на четкие и конкретные смыслы; коннотация подразумевает значения более общего плана. Один и тот же элемент может иметь как денотативные, так и коннотативные смыслы, и они могут вступать в противоречие друг с другом. Вообще говоря, элемент денотативен по своему значению ровно настолько, насколько он определяется своими геральдическими свойствами; и, соответственно, коннотативен по своему значению настолько, насколько он определяется своими физиономическими свойствами.

Говоря яснее, табличка со словами «Guild House» обозначает (денотирует) смысл при помощи слов; таким образом, она является геральдическим элементом par excellence. Ee строгий шрифт подразумевает (коннотирует) тот факт, что это достойное заведение, тогда как размер шрифта, в свою очередь, подразумевает (коннотирует) коммерческую составляющую. Расположение знака также с известной определенностью подразумевает (коннотирует), что под ним находится вход. Кирпич, покрытый белой глазурью, означает (денотирует) украшение, поскольку это уникальная и сравнительно дорогостоящая отделка на обычном кирпиче. Способом размещения белой плоскости и верхнего пояса мы хотели косвенно (коннотативно) показать горизонтальное членение фасада, ассоциирующееся с дворцами, и таким образом напомнить о масштабе дворцов и их монументальности. Вертикально-сдвижные окна обозначают (денотируют) свою функцию, но их расположение на фасаде подразумевает (коннотирует) домашнюю атмосферу и заурядное
назначение здания.

Эти здания идентифицируют себя не через прямую, денотативную коммуникацию, просто написав «Я — Guild House», а через коннотацию, закодированную в теле архитектурной формы, которая сама по себе должна каким-то образом донести до нас информацию о том, что это жилой дом для пенсионеров.

Надписи — наиболее денотативные из символов.

Знак на здании транслирует денотативное значение совершенно недвусмысленного послания, состоящего из букв и слов. Это создает контраст с коннотативным способом выражения, характерным для других, более архитектурных элементов здания.

Триумфальные арки в Риме были прототипом рекламных щитов (mutatis mutandis в отношении масштаба, содержания и скорости движения).

КРИТИКА МОДЕРНИЗМА

Когда архитекторы-модернисты оправданно отказались от декора на зданиях, они безотчетно начали проектировать здания, которые сами стали декором.

Архитекторы вообще давно разучились смотреть вокруг без осуждения — ведь исповедуемый ими ортодоксальный модернизм по определению прогрессивен, если не революционен, утопичен и проникнут духом пуризма; он не удовлетворяется существующим состоянием. Модернистской архитектуре до сих пор было свойственно всё что угодно, только не терпимость: архитекторы предпочитали изменять существующую среду вместо того, чтобы пытаться ее улучшить.

технологии, которые Мис возвел в символ, были «современными» во времена Промышленной революции, и именно эти технологии — а вовсе не актуальные сегодня электронные технологии — продолжают по сей день служить источником символизма для модернист-ской архитектуры.

Отказ от осознанной репрезентации в пользу выразительности, презирающей символизм и декор, породил архитектуру, вся выразительность которой превратилась в абстрактный экспрессионизм.

и голые функциональные элементы сами по себе бедны содержанием, и, вероятно, именно поэтому архитектуре позднего модернизма часто приходится использовать свои характерные приемы в преувеличенном виде.

В отличие от архитектуры расползающихся городов, мегаструктуры легко поддаются тотальному проектированию и позволяют создавать умопомрачительные макеты, которые весьма выгодно смотрятся как в залах заседаний художественных советов, так и на страницах журнала Time, однако они не имеют никакого отношения к тому, что является реализуемым или желательным в существующем социально-техническом контексте. <...> Поп-артистские упражнения этих пророков мегаструктур, порой не лишенные остроумия, забавны как самоцель — литературных амбиций в них больше, чем архитектурных. В качестве архитектурной теории они скучны и не предлагают ответов — ни непосредственно, ни в длительной исторической перспективе — на диктуемые современностью реальные и интересные вопросы.

ОБ ОБРАЗАХ В МОДЕРНИЗМЕ

Архитекторы-модернисты опираются на аналогии, символы и образы — пусть даже ценой огромных усилий им удалось убедить всех в том, что форма их построек определяется исключительно конструктивной необходимостью и программой, — и они черпают идеи, аналогии и стимулы из самых неожиданных образов.

Ле Корбюзье любил элеваторы и пароходы. Здание Баухауса выглядело как фабрика.

открытые стальные двутавровые балки, приставленные Мисом ван дер Роэ к огнеупорным бетонным колоннам, так же декоративны, как и накладные пилястры на опорах зданий эпохи Возрождения или резные лизены на опорах готических соборов.

Архитектура модернизма старается не допускать геральдику и денотативность в ар-хитектуру, преувеличивая значение физиономии и коннотативности.

Модернистская архитектура использует экспрессивный декор, избегая откровенно символического.

Когда модернисты отвергли эклектику, они похоронили символизм.

О СОВРЕМЕННОЙ АРХИТЕКТУРЕ

мир не может ждать, пока архитектор построит свою утопию — мышление архитектора должно быть занято не тем, как все должно быть, а тем, что есть здесь и сейчас, — и тем, как это можно улучшить прямо сейчас.

Почему мы ставим символизм заурядного, воплощенный в декорированном сарае, выше символизма героического, воплощенного в скульптурной утке? Потому что сейчас не время, а наша повседневная среда — не место для героической коммуникации посредством чистой архитектуры. Каждому выразительному средству — свое время, и риторические средовые высказывания нашего времени — в области архитектуры общественных, коммерческих или жилых зданий, — скорее всего, должны будут прибегнуть к более прозрачному символизму, к средствам менее статичным и более приспособленным к масштабу нашей среды.

Булле был пропагандистом и символистом в той же мере, что и формалистом. Он видел — и мы должны научиться у него видеть архитектуру как символ в пространстве, предшествующий форме в пространстве.

Настало время вернуться к предложенному Джоном Рёскиным определению архитектуры как украшения постройки — когда-то внушавшему ужас архитекторам. Но к нему следует добавить предостережение Пьюджина: нет ничего дурного в том, чтобы украшать строение, но ни в коем случае не стоит строить украшение